Это наш дом - Страница 89

– Ну извини. Я не знал, что ты такой ранимый. Мать твою! Что делать-то теперь будем?!

– Ты у нас самый умный, вот ты и думай. По мне так мало что изменилось. Все равно на Кругова все валить надо.

– Да, нам просто пути назад уже нет. Давай гребем к левому берегу, бросаем там лодку, и вызывай ребят прямо сейчас, чтобы сразу нас забрали. Кругу предъявим лодку окровавленную и исчезнувших Добрыню и Левкина. Скажем, что это он тела спрятал.

– Хорошо. Пора плыть. Раз этот боров не всплыл до сих пор, то и не всплывет уже. Захлебнулся. Утром ребят пошлем, по берегам островов пусть пошарятся.

– Это еще зачем?

– Клоты утопленников на берег любят вытаскивать, может, и этих вытащат. Надо будет подобрать, пока рыбаки первыми не увидели.

– Хорошая мысль. А все-таки ловок этот черт, – чуть ли не с восхищением выдал Гнат. – Ценой своей жизни ухитрился нас провести. Серьезный все же мужик… Был.

* * *

Ширина Фреоны в районе устья Хрустальной составляла около четырех километров. Имелось несколько плоских островов, хватало обширных отмелей, где местами можно как посуху пройти, зеленели плавни вокруг обмелевших проток. Глубины здесь обычно небольшие: два-три метра, в омутах изредка до десяти, дно илистое, реже песчаное или глинистое, кое-где сплошь ракушкой покрыто. Только на главной струе можно встретить крупный песок, а иной раз и галечник, но там и глубины посолиднее: рыбаки, бывало, находили зимовальные ямы за сорок метров глубиной.

Добрыне показалось, что он угодил как раз в такую яму. Отчаянно работая ногами, он гнал себя глубже и глубже, подтягивая за собой тело Левкина. Наконец голова зарылась в рыхлый слой ила. Столкновение с дном вышло столь неожиданным, что Добрыня от испуга едва не выпустил из легких весь воздух.

Спокойно, надо еще немного продержаться.

Он не верил, что спасется. Да и не ставил перед собой такую задачу. Ему сейчас главное, не дать врагам сфабриковать из двух тел фальшивые доказательства.

Руку Левкина он с силой воткнул в ил, то же самое сделал и со второй. Давил с натугой – речное дно теперь его удержит, хоть и ненадолго. Теперь надо о себе позаботиться. Точнее, о своем бренном теле – на остатках сил оттащить его подальше. Лодка наверняка простоит некоторое время, следя за окрестностями. Если тело всплывет слишком быстро, то могут заметить. Добрыня слышал, что многие утопленники не идут на дно, и уже через минуту болтаются наверху. Не хотелось бы помереть зазря.

В прошлом он был неплохим пловцом и даже сейчас мог продержаться под водой долго. Не будь руки связанными, можно было бы попытаться уйти – шансы хорошие. Ночка темная, могли бы и не заметить, если выплыть тихо. Стоп! Отбрасывай такие идеи! Иди вдоль дна, подальше иди! Когда станет невтерпеж, в ил себя уже не закопаешь. Жажда жизни заставит рвануть наверх. Надо держаться подальше от поверхности. Так что главное, не выбраться из этой ямы, остаться внизу. Тогда течение вынесет его далековато.

Легкие начали гореть огнем. Нестерпимо хотелось разинуть рот и хлебнуть глоток… Пусть не воздуха, пусть воды, но хлебнуть всей глоткой.

За шиворот Добрыню жестоко ухватила здоровенная, сильная лапа. От ужаса он беззвучно заорал, выпустив каскадом пузырей весь воздух, и непроизвольно обмочился. Ему не раз доводилось слышать байки рыбаков о жутких монстрах, обитающих в глубинах Фреоны, но все это он считал фольклором на уровне русских сказок о русалках и водяных. Но фольклор не имеет привычки хватать за шкирку утопающих.

Непреодолимая сила потащила Добрыню неизвестно куда. Вряд ли вверх – речная нечисть предпочитает глубины. А раз так, то все к лучшему. Пусть даже это черт его тащит в бездонный омут.

Добрыня больше не боялся. В беззвучном крике разевая рот, он судорожно хватал губами мутную воду Фреоны, заливая свои горящие легкие. Еще чуть-чуть потерпеть, и все – сознание его покинет.

Навсегда.

* * *

Не покинуло.

В самых глубинах омута бесчувствия, куда его завлекло кислородное голодание, он оставался пребывать на тончайшей грани, отделяющей явь от сна. Или смерть от жизни. Он видел все, правда не всегда мог понять, что именно видит – мозг отказывался работать. Апатия, безразличие ко всему, жажда отдохнуть или просто сдохнуть. Но сдохнуть ему упорно не давали.

Огромный обитатель речных глубин вытащил его на мелководье, легко поднял вверх тормашками, удерживая за ноги, энергично встряхнул. Много есть способов спасения захлебнувшихся, но такого Добрыня не помнил. Как-то слишком уж экстремально. Но подействовало превосходно: из легких вся вода до капли вылетела (легкие тоже хотели полететь следом), а вслед за водой из желудка вывалились остатки ужина.

Темный гигант небрежно закинул тело Добрыни на плечо (а Добрыня, между прочим, раньше атлетизмом занимался – настоящий богатырь), без малейшего всплеска пошел по мелководью. Вокруг поднялась сплошная стена тростника, но удивительное дело: ни шороха или треска – полная тишина. Да эта нечисть бродит по плавням будто ниндзя, никакого шума. Плавни? Может, попробовать сбежать в заросли? Лень – полная апатия. Да и как сбежать от существа, для которого ты будто котенок?

Стена тростника расступилась. Похититель вышел на обширную поляну. Грубые руки стянули Добрыню с плеча, поставили на землю. Запястья дернулись, повисли безвольно – их больше не удерживала веревка. Ноги предательски подогнулись, мэр островитян плюхнулся на пятую точку, тупо уставился перед собой. Из-за тучи как по заказу выползла полная Луна. В каком-то фильме он это уже видел… Что же там было потом? А потом под завывающий вой и дурацкое причмокивание кого-то съели.